Дело одинокой канарейки - Дельвиг Полина Александровна

Осень выдалась на редкость теплой. После холодного, но бурного лета тихое спокойствие сентября создавало ощущение потусторонности, разрыва жизни. Даша устроилась в кресле поудобнее, поправила плед и подставила веснушчатое лицо ласковым лучам заходящего солнца. В приоткрытое окно залетел теплый ветерок, лениво донося грустный аромат опадающих листьев. Даша приоткрыла глаза и глубоко вздохнула. Этот запах желтеющих кленов безотчетно напоминал ей Москву и те далекие счастливые времена, когда после летней разлуки студенческая братия собиралась в «Альма-матер» – маленьком кафе на территории университетского городка и по давней традиции с шумом и гамом праздновала начало нового учебного года…

Как давно это было!..

Даша придерживалась древней студенческой мудрости: лучше иметь красную морду и синий диплом, чем наоборот. Ровно через пять лет после сдачи вступительных экзаменов она благополучно закончила факультет истории искусств: очаровательной рыжеволосой выпускнице с прекрасным цветом лица был торжественно вручен тисненый синий диплом.

Новоиспеченного искусствоведа более чем устраивала работа в Доме художников, два с лишним года Даша не покладая рук трудилась на ниве прекрасного и успела сделать себе маленькое имя. Перед ней открылись весьма привлекательные перспективы, но все карты смешало неожиданное замужество и скоропалительный отъезд за границу. Все произошло так быстро, что бедная девушка даже не успела понять: а нравится ли ей ее муж?

Но через некоторое время, вполне достаточное, чтобы ознакомиться хотя бы с основными фактами биографии супруга, Даша пришла к выводу, что Сергей ей все-таки нравится. Он был умен, уверен в себе, а его папа – крупный государственный чиновник – подарил им к свадьбе прекрасный дом в красивейшем городе Европы. За пять лет размеренной пражской жизни Даша мало-помалу оставила мысли о неудавшейся карьере, остепенилась и почти смирилась со своим немного скучным, но благополучным статусом домохозяйки. Все закончилось почти так же неожиданно и стремительно, как и началось.

Однажды весной прозвучал телефонный звонок, а вслед за этим на нее обрушились все несчастья мира: убийства, интриги, пристальное внимание европейской полиции и нашей родной ФСБ. Финал: развод, переезд в крошечную мрачную двушку, неусыпное внимание правоохранительных органов.

Некогда беззаботная и веселая жизнь, превратилась в один бесконечный, до отчаянья унылый день. Даша просыпалась поздно, нехотя умывалась, чистила зубы и надевала первое, что попадалось под руку. Приведя себя в относительный порядок, она спускалась в соседний магазин, покупала с десяток рогаликов, сосиски, сыр или копченые куриные ножки. По мере надобности докупались кукурузные хлопья, молоко и конфеты. Наскоро приготовив завтрак, она усаживалась в единственное и уже основательно продавленное кресло, включала телевизор и без всякого интереса просматривала утренний телеблок для домохозяек.

В пределах досягаемости правой руки располагался журнальный столик, на котором поверх журналов, каких-то тетрадок, программ телевидения, громоздились тарелки с бутербродами, конфеты, огромная, в пол-литра, чашка чая, сигареты. Нащупав очередной кусок, Даша кидала его в рот и вяло пережевывала, почти не различая вкуса потребляемых продуктов. Обед, по сути, был продолжением завтрака. Потом она выключала телевизор, перемещалась на кровать, брала с тумбочки книжку и, наугад раскрыв ее, благополучно засыпала на второй или третьей странице.

Сон обычно бывал коротким и тревожным. После него настроение портилось окончательно, но чем заменить послеобеденную дрему, Даша все равно не знала. Она лишь протирала ладонями лицо, словно пытаясь стряхнуть остатки дурных сновидений, и шла на кухню. Залив хлопья молоком, молодая женщина снова усаживалась в кресло и брала в руки пульт. Досмотрев телевизор до победного конца, она отправляла в рот последнюю конфету, чистила зубы и ложилась спать.

Так прошло все лето.

Через три месяца полувегетативного существования одежда затрещала по всем швам. Даша почти не удивилась и без лишних эмоций перебралась в спортивный костюм. Есть хотелось все больше, денег на счете оставалось все меньше, холодильник пустел, а лицо расплывалось вместе с представлением о том, как жить дальше. Назревал кризис.

Нехотя выбравшись из мягкого нагретого кресла, Даша прошла на кухню. Рыжие кудри были небрежно схвачены заколкой и топорщились во все стороны. Она подошла к холодильнику и резко распахнула дверцу, словно пытаясь поймать врасплох врага. Однако убедившись, что в холодильнике, кроме початой бутылки кетчупа и любимой кремжской горчицы, ничего не осталось, сердито захлопнула дверцу. После чего почесала затылок и зорким, даже каким-то хищным взглядом, окинула кухню в поисках съестного. Осмотр не занял много времени.

Крошечный закуток, который и кухней-то назвать можно было, лишь обладая немалой долей оптимизма, отгораживали от комнаты две тяжелые занавески. Он с трудом вмещал двухконфорочную плиту, мойку и вышеупомянутый холодильник. Объектов еды в нем не наблюдалось.

Вздохнув, хозяйка поставила чайник на плиту. Все в этой квартире было неправдоподобно маленьким, каким-то нежилым. Ванна была стоячей – точнее, ее заменяла тесная душевая кабинка, туалет, правда, сидячий, но сидеть можно было только очень прямо – свободное пространство измерялось миллиметрами. В двух лилипутских комнатах с трудом поместился необходимый минимум: кровать, шкаф, журнальный столик, он же обеденный, и кресло с подставкой для ног. Даша чуть не расплакалась, когда впервые переступила порог своего нового жилья: заморенное помещение в глубине унылой панельной застройки на окраине Праги ничем не напоминало ее прекрасный, просторный дом в зеленом районе неподалеку от королевского дворца. Однако жаловаться было некому – этот путь она выбрала сама.

Не найдя ничего съестного, Даша вытащила кошелек и без особой надежды заглянула внутрь: ни одной бумажки, только мелочь всех цветов радуги. В лучшем случае хватит на пару булок. Кошелек полетел в сторону. Решено, сегодня она продаст что-нибудь из украшений, а в понедельник пойдет искать работу.

Даша вернулась в комнату и сняла с полки красивую, тисненную золотом, кожаную шкатулку. На самом дне сиротливо лежали изумрудные серьги, тоненькая цепочка и два кольца, одно из которых было обручальным. Почти не раздумывая, Даша взяла обручальное кольцо, украшенное тремя небольшими бриллиантиками.

«Вот и все, что осталось от пяти лет семейной жизни, – промелькнула в рыжей голове невеселая мысль, – а через пару часов и этого не останется. Что ж, значит, такова судьба».

Даша сунула кольцо в карман спортивной куртки и направилась к выходу.

В коридоре она быстро натянула кроссовки и потянулась было к дверной ручке, но в последнюю секунду сообразила, что неплохо бы и причесаться – не дай Бог, в скупке ее примут за воровку. Даша взяла щетку, включила свет и повернулась к большому зеркалу.

Несколько секунд молодая женщина стояла, не в силах произнести ни звука, – вид собственного отражения в полный рост заставил ее буквально обомлеть от ужаса. Не веря своим глазам, она медленно приблизилась к зеркалу и снова осмотрела себя с ног до головы. Лучше бы она этого не делала – вблизи все выглядело еще ужаснее.

Даша почувствовала, как по лицу текут слезы.

Всего за три месяца, три летних благодатных месяца, когда люди, в полном соответствии с законами природы и здравого смысла, хорошеют, теряют в весе и обгорают до нежно-шоколадного цвета, она, Дарья Быстрова, словно Золушка под бой часов, превратилась из элегантной молодой дамы во второразрядную лыжницу на пенсии.